Международная школа творчества Профессора
Григория В. Томского: Основные версии JIPTO:
Пеллерин
Марк-Альфред Пеллерин, "Не забудь страх", Париж, Галлимард, 2000
Мы публикуем с разрешения автора отрывки, имеющие отношение ЖИПТО.
Враги которых, пытается выявить на Аляске Витаутас Крукаускас. После
нескольких часов работы, он поднимает голову, смотрит рассеянно над экраном, единственным источником света в темной кабине. Его мысли в другом месте, даже не видя ничего через темноту, он смотрит на свой карабин. Он висит горизонтально на стене, приклад
опираться на лосиные рога, дуло на когтистую лапу медведя. Крукаускас не видит, ни не думает о своем карабине, лосе, медведе. Если бы он думал об этом, то мог бы вспомнить место, сезон, час, когда он взял на прицел этих зверей. Он мог бы подробно восстановить в уме, как он их преследовал.
Но в этот час Витаутас думает о других следах. Следах Ричарда Спенсера из Поляр Петролеум. Он часами следует за ним, находит, теряет, разгадывает, снова обнаруживает, через неровный лес информации о нефтяных делах, в тайники которых он углубился после своего возвращения. Еще несколько часов, и если Виктор Александров позвонит как это предусмотрено, то Витаутас сможет его поздравить с тем, что он порвал со Спенсером. Объяснить от какого бедствия он уберег свою страну. И выразить свои соболезнования по поводу убийства его дочери, в этом к сожалению у него нет сомнения.
Витаутас живет один в кабине, в домике американцев севера, изолированно на гребне над океаном леса. В этот момент он не видит свой карабин, висящий в тени, но он слышит или скорее
чувствует приближение Сига. Сиг, названный в честь Сигизмунда Первого, Великого Герцога литовского, короля Польши, является собакой Витаутаса. Если только Витаутас не является человеком Сига. Беспородная собака, не похожая ни на никакую другую, превосходный экземпляр борьбы за существование. Это большая собака со львиной грудью, голубыми глазами, коротким носом, с черной блестящей шерстью.
С видом хищника Сиг входит в кабинет Витаутаса. Он знает значимость длинных часов, когда его человек работает за этим освещенным ящиком. Он знает, что Витаутас не нуждается в нем в эти часы. Непрерывно наблюдая за животным миром, Сиг знает, что любое движение, любой жест имеют смысл. Что Витаутас понимает смысл движений Сига. Как он, Сиг ищет смысл движений Витаутаса. Он знает, что Витаутас никогда не будет беспокоить его зря. В особенности для одного из этих жестов привязанности, которых
щедро расточают те, кто не уверен в том, что может рассчитывать на другого.
Заметив появление Сига, Витаутас, несмотря на свой исследовательский пыл, отвлекается от работы. Почти радуется. Он регистрирует в памяти компьютера документы, над которыми работал и отправляет их по интернету в Нью Фронтьерс Ньюс. Затем он отрывает свой взгляд с экрана и встает. Замечая нетерпение Сига, он наклоняется над своим столом, протягивает руку, снимает карабин, удерживая приклад, щелкает затвором таким отработанным жестом, что щелчка почти не слышно в ночной тишине. Затем он регулирует прицел с прибором ночного видения.
Сиг кажется успокоенным приготовлениями Витаутаса. Ему приходилось уже тревожить Витаутаса, приходя таким образом днем или ночью. Иногда даже будить своего человека. Когда звери приближаются к кабине. И Витаутас идет в таких случаях за ним с карабином или фотоаппаратом в руках. Этой ночью, он берет только карабин, патронташ, вешает на пояс охотничий нож. В свете экрана, Витаутас видит в поведении Сига особую настойчивость. Видно, что собака бегала. Чтобы искать и найти. Его торопливость показывает беспокойство. Так он беспокоится в засаде, когда приближается медведь. Или, в погоне при приближении к плоскостопому, занявшему оборонительную позицию.
Но Витаутас знает, что в августе, в это жаркое время, когда ручьи засохли, медведи уходят на запад, на высокие холмы. Таким образом, Сиг сообщает ему о приближении человека или нескольких людей. Витаутас не ожидал их так рано. Может быть, они прибыли на том же самолете, что и саха.
Вечером, он оставил дверь кабины открытой, чтобы проветрить прохладным воздухом. Только прикрыл комариной сеткой. Дверь выходит на террасу, ориентированную к югу. Кабина стоит на сваях. От
террасы спускаются вниз к земле десять ступеней. Десять ступеней, на которых он будет прекрасной целью. Но, по люку в полу комнаты, где стоит маленькая котельная, Витаутас может, не проходя через
террасу, достичь низа кабины. Спуститься на платформу, которая, летом, ему служит складом. Для его снегохода, мотопилы, лодки на прицепе.
Витаутас следует за Сигом, который останавливается перед дверью котельной. Витаутас заходит в котельную. Сиг, успокоенный, исчезает в темноте в направлении
террасы. Витаутас закрывает за собой дверь котельной, поднимает люк, ищет ногой перекладины лестницы, спускается, закрывая за собой люк, в ночную темноту. Тотчас же его окружают комары. На ощупь, он опускает левую руку в сосуд, где он сохраняет, всегда в пределах досягаемости руки, свою антикомариную жидкость. На основе нефти, аромат которого смешивается с запахом хвои и разлагающегося гумуса.
Комары удаляются, позволяя другим звукам, преодолеть барьер их гудения. Сначала, Витаутас может только слышать. Потом приходит постепенно, как внутренний рассвет, способность видеть в темноте. Он никогда еще не имел дело с убийцами. Никогда не стрелял в человека. И до недавнего времени, никогда к нему не приходило желание убивать себе подобных. Но одна американская нефтяная компания наняла убийц, чтобы вынудить партнера подписать контракт. В этом нет ничего нового или исключительного. Если не считать того, что он Витаутас Крукаускас, американский журналист, знает об этом. И что его жизнь теперь оценена. Дороже чем сумма гонорара Нью Фронтьерс Ньюс. Жизнь за сенсационную новость. Или для правды, если использовать громкие слова. Он начинает отличать в темноте контуры вещей. Прежде всего надо удалиться от кабины. Он защищает свою жизнь. Не свою берлогу. Инстинктивно он идет против ветра. К западу. К наиболее крутой стороне гребня. Проход тернист, едва заметная тропинка,
вьющаяся до потока через беспорядочно нагроможденные скалы, упавшие с гребня во время последнего
землетрясения. Тридцать тысяч лет назад. Вчера.
Витаутас спускается. Днем нужно четверть часа, чтобы достигнуть русла. Оно бывает летом всегда сухим за исключением нескольких муаровых луж стоячей воды, комариных питомников. Витаутас вдруг чувствует сзади Сига, но не слышит его дыхания, собака бежит бесшумно. Он останавливается, чтобы пропустить свою собаку вперед. Но Сиг толкает его в бедро носом, чтобы человек шел впереди. Так уже было однажды. Витаутас вспоминает короткий зимний день, когда они убегали в течении нескольких часов от стаи волков. Сиг тогда охранял его сзади. Витаутас догадывается, что убийцы имеют собаку, может быть даже несколько.
Эти убийцы, патриоты, как они себя называют, старый Трамп их предупредил. Это не будет простым удовольствием. Трамп не является местным жителем, но он слышал о журналисте
Крукаускасе, хорошем охотнике и об его чудо-собаке. Даже ночью, даже на далеком гребне, не так-то просто
будет их зажать. Тем более, что они обсуждали свой план только на карте. Не было времени произвести разведку. Неужели родина в такой опасности! Трамп при изучении плана сказал патриотам, чтобы они подготовились и к случаю, если парень все-таки уйдет от них. Для этого дела ему надо было пять человек. Патриоты не горели желанием идти со старым Трампом. Они хотели бы идти с тем, кого они называют Лейтенантом. Чтобы первым войти в кабину журналиста. Показать ему, как продавать Аляску русским. Поэтому Лейтенант был вынужден приказать людям идти с Трампом. Старик их удивил. Вместо того, чтобы сказать то, что они должны делать, он посоветовал им представить себя вместо этого негодяя-журналиста, впрочем замечательного охотника. Исходя из этого они запланировали на карте все свои действия. И в конце этой работы, у старого Трампа появилось чувство, что он не потерял зря свое время. Что его команда имела то же чувство.
Тем временем, менее чем за пятьдесят метров за Витаутасом и Сигом, другой человек и другая собака шли по их следам. Они производят чуть больше шума, чем Витаутас и Сиг. Эльзасской пес бежит рысью, нюхая следы. Он был приучен и натренирован не бояться ни человека, ни собаку. Он валил с ног людей, одетых в специальные комбенизоны, подчинял собак, участников конкурсов. Он никогда не теряет взятый след.
Витаутас этого не чувствует, но Сиг вдруг останавливается. Затем он идет назад до крупного пучка папоротника, под которым он прячется. Он ждет собаку, которая их преследует. Та приближается,
чувствует что-то. Поворачивает уши к своему хозяину. Сиг прыгает. Полсекундой позже эльзасский пес потерял свою заднюю лапу, разорванную на части. Схваченный в следующее мгновение после этого за яйца, он пытается повернуться, противостоять. Прыгая, чтобы освободиться, он вырывает себе низ живота. Вся выучка, вся боязнь наказания исчезает из-за резкой боли и в панической агонии собака заливается лаем. Человек, который следует за собакой,
останавливается. Он понял все. Он подходит к своей собаке, склоняется к животному, приподнимает вверх его голову и разрезает ножом горло, гася лай. Затем, сделав несколько шагов назад в поисках свободного пространства, он смотрит через свой инфракрасный прицел. Но только покрытые зеленью блоки скал танцуют под ним в прицеле. Не может быть и речи, чтобы продолжать идти вперед одному. Можно кончить жизнь, как эта собака.
Сиг присоединился к Витаутасу. Они дошли до середины склона, когда длинный свист погасил все другие звуки. Выпущенная вероятно с гребня, ракета взрывается над ними, освещая ущелье. Витаутас присел неподвижно. Две другие ракеты раскалывают небо и теряются севернее от них. На своем бедре Витаутас чувствует бок своей собаки. Боится, может быть. Наверняка удивлена. Сиг не является военной собакой. Что касается Витаутаса, то он обучен военному делу. Он знает ограниченную эффективность этого ночного освещения. Когда третья ракета гаснет падая между деревьями, у Витаутаса восстанавливается ночное видение, нарушенное ярким светом. Он кладет свою руку между ушами Сига. Собака выпрямляется, готовая продолжать спуск. Этот неожиданный бег разбудил в Витаутасе охотника. В первый раз с тех пор как он спустился на землю через люк своей кабины, он снова начинает чувствовать запах холмов. Лес,
поджаренный в течении более чем двадцати часов беспощадным солнцем, снова начинает пахнуть.
Беглецы видят дно ущелья. Воздух вокруг них стал более свежим, более темным. Витаутас вдруг почувствовал, что Сиг осторожно схватил его за левую руку. Он тотчас же застывает, слушает, принюхивается. Отождествляет опасность. Чувствует легкий, но невозможный ни с чем смешать, запах бензина.
Они собираются поджечь лес. К северу склон становится круче с короткими обрывами, что невозможно преодолеть в темноте. Витаутас поворачивает свою собаку на юг. Они должны идти туда. В тот же момент слышится слабый взрыв, высокий белый огонь взметается в ложбине, затем желтое пламя охватывает кусты. Очень быстро, очаги пожара умножаются и увеличиваются. Короткие деревья вспыхивают факелом. Голубые струи пламени поднимаются по голым стволам
сосен и лиственниц. По мере того, как Витаутас идет вперед за Сигом, склон становится менее крутым, кустарник менее плотным, стволы деревьев толще, их вершины выше. Витаутас начинает бежать рысью. За ними пожар, усиленный ветром, поднимается с треском по склону ущелья. Стволы взрываются с громким шумом. Витаутас теряет много времени на преодоление того, что может быть трещиной в земной коре. Чтобы освободить руки, он надевает карабин через плечо. Сиг, идущий впереди, ищет терпеливо для своего хозяина наименее акробатический путь. Но трещина не кончается. Витаутас понимает, что они оказались перед стеной. Она кажется спускается до дна ущелья в этом очень узком месте. Витаутас мог бы вернуться назад, искать другой проход. Но фронт пожара расширяется, приближается. Витаутас отнимает руки от стены, снимает со спины своей карабин. Повернувшись лицом к пустоте, он позволяет себе скользнуть вниз, стараясь изо всех сил тормозить пятками. Он даже не чувствует как царапаются о породу спина и ягодицы. Неспособный предсказать, что будет, он думает только о приземлении. От сильного удара он теряет на какое-то время сознание. Придя в себя, он чувствует, что все тело болит и, может быть, он сломал ногу. Может быть, даже две. Он пытается встать, делает несколько движений. Страшная боль. Но он может шевелить бедра, колени, лодыжки. Встает на четыре лапы. Видит в двух метрах свой карабин. Он даже не помнит как уронил его во время своего резкого падения. Ползая на коленях, он доходит до карабина, осматривает. Оптический прицел разбит. Он демонтирует его и кладет в карман. Затем щелкает затвором. Выброшенный патрон падает на землю. Следующий проскальзывает в ствол без труда. Витаутас может рассчитать на свое оружие. Где Сиг? Ждать невозможно. Витаутас опирается на свой карабин как на трость, шагая с трудом через гигантские булыжники, начинает подниматься вдоль русла потока. Ему надо было бы перейти теперь на другой берег. Но напротив каменная вертикальная стена. Как та, которая только что помешала идти вперед. Витаутас идет по этой скалистой траншее, освещенный светом пожара и задыхающийся от дыма.
По голосу Лейтенанта в приемнике, старый Трамп чувствует, что тот не надеется больше обнаружить свою дичь. Пожар дошел до гребня. Патриоты подожгли кабину. По мере распространения огня, они отступают по тропинке к дороге. Никто не может остаться живым там, утверждает Лейтенант. Трамп менее уверен в этом.
Витаутас идет вперед, весь в крови и поту. Начинается рассвет. Небо над наполненной дымом ложбиной становится темно-синим как на морском дне. Пора появиться самолету или вертолету лесной охраны. Валдез менее чем в десяти минутах полета отсюда. Витаутас думает о Сиге. Успокаивает себя. Так же как и он, его собака видела других. Перед Витаутас русло потока делает поворот. Большая куча упавших веток мешает проходу. В несколько секунд она может вспыхнуть пламенем, достаточно падения на нее одной горящей ветки. Витаутас ускоряет, преодолевая боль, свои движения, достигает препятствия. Это оказывается большая лиственница, упавшая через русло с того берега. Ствол, как лестница соединяет два берега. Поднимаясь по ней, можно было бы преодолеть крутую стенку, перейти на западный берег, защищенный от огня.
Выше по руслу, старый Трамп вынужденно отступает перед жарким огнем. Но его фанатичная бдительность охотника не слабеет. Он мог бы до этого, отправить одного из своих людей в глубину ущелья, сжечь эту упавшую лиственницу.
Перерезать дорогу убегающему. Трамп предпочел оставить ему шанс. И когда он замечает в своей подзорной трубе движение по стволу, что ветки начали шевелиться, он чувствует возбуждение. Он ищет на скале точку опоры для своего левого локтя, вскидывает ружье. Кажется, что он отличает темную тень, которая перемещается вдоль ствола дерева среди веток. Это не медведь или рысь, убегающие от пожара, а журналист.
Витаутас преодолел крону дерева. После последней ветки он собирается подниматься над пропастью по чистому стволу. Ствол, который еле могут обхватить двое мужчин, слишком наклоненный, чтобы можно было карабкаться руками и ногами. С карабином на ремне за спиной Витаутас ложится на дерево, удерживаясь как на спине огромной лошади. Он вытаскивает свой кинжал, размахивает, держа двумя руками над головой, и вонзает со всей силой в ствол дерева, как можно дальше и выше. Затем подтягиваясь, он поднимается вверх на длину руки. Это требует от него огромных усилий, так как его грудь и живот трутся и цепляются за кору ствола. Витаутас никогда не делал и ни видел, чтобы кто-нибудь делал, это упражнение. Но это не его изобретение. Он слышал, что такой способ использовался прежде собирателями орехов.
Трамп видит наконец, что тело этого типа поднимается вдоль ствола, выше массы веток. Но место, где стоит охотник, превратилось в раскаленную печь. Трамп не может больше опереться на слишком раскаленную скалу. Должен целиться стоя. Крест прицела колеблется. Внизу, тип снова размахивает и вонзает свой кинжал в дерево. Трамп позволяет ему переместиться и действовать, спокойно дожидаясь следующего перерыва. Целится в грудную клетку. Но
внезапно дождь веток обрушивается на его голову, на левую руку, поддерживающую ствол, на правую руку, держащую горячий приклад и жгучий курок. Трамп ругается, опускает ствол. Воздух непригоден для дыхания. Тело почти сварилось. Он снова вскидывает ружье на плечо, целится, задерживает свое дыхание, борется, чтобы не закрылись веки на его иссушенных глазах и нажимает наконец на курок.
Витаутас чувствует удар пули и чуть не теряет
равновесие. Пуля попала в приклад карабина, который разлетелся на щепки.
Взбешенный, он снова вонзает свой кинжал, подтягивается руками, вырывает лезвие из ствола, вонзает еще выше, поднимаясь по стволу как гусеница.
Куртка Трампа загорелась от горящей ветки, попавшей в складку. Он сжимает зубы, плачет от боли, вскидывает ружье еще раз на плечо, целится, нажимает на курок в последний раз, отпускается свой карабин с раскаленным стволом, срывает свою горящую куртку, бросает, бежит вверх вдоль русла, ныряя в ад.
Лежа на стволе лиственницы, может быть, только в десяти подтягиваниях от спасения, Витаутас больше не шевелится. Пуля пробила его тело под левой лопаткой.
В этом положении, с руками продолжающими сжимать нож, пилот пожарного вертолета обнаружил его менее чем через час, благодаря этой крупной черной собаке, которая как-то странно сидела на лиственнице.
* * *
В это самое время Виктор Александров дремлет, несмотря на дискомфорт Нивы, трясущейся по большой сибирской дороге. Стальной руль передает Юрию все колебания машины, брошенной всеми силами мотора и всем своим весом в длинный прямолинейный спуск. Юрий не смотрит на приборы. Он что-то увидел в зеркале и, повернув голову с беспокойством, быстро и внимательно осмотрел дорогу за машиной.
- Виктор Тихонович!
Александров открывает глаза.
- Они догоняют, профессор. Попробуйте спрятаться. Перейдите назад, если вы можете.
В этом участке спуска кажется, что расстояние до трех джипов не сократилось. Однако Юрий знает, что они догонят на подъеме. Сотрясаемый толчками, профессор неловко перелезает через спинку своего кресла. Но в момент падения головой на заднее сидение, он застревает в неустойчивом равновесии. Юрий чувствует, что он сердит и унижен.
- Еще немного, Виктор Тихонович!
Юрий кричит громко, чтобы перекрыть шум мотора. Оборотной стороны руки, он толкает профессора назад. Несмотря на серьезность ситуации, он испытывает сострадание к своему патрону, такому всегда достойному, озабоченному о своей презентабельности. Наконец, переход назад завершен.
- Я собираюсь сдвинуть вперед сидение. Вы сможете спрятаться.
- И что это изменит?
Юрий не отвечает, не отрывая глаз с дороги, сдвигает сидение вперед. Если бы только эту дорогу пересекал путь с постом контроля или была одна из этих лачуг, называемых кафе! Но нет ничего. И уже начинается подъем. Водитель первого джипа уже видит место, где он догонит эту Ниву. Его сосед держит телефон на ухе. Между ними, на сидении, автомат. Коренной житель сидит один на заднем сидении следующей машины. Невозможно разгадать по его виду спит он или бодрствует. Справа от шофера сидит Иван, колосс, заместитель патрона, на его лбу выступили крупные капли пота, несмотря на кондиционер, он держит в кулаке телефон. Пистолет под поясом утопает в его брюхе.
Потеряв свой порыв, Нива начинает терять скорость на подъеме. Колосс Иван приказывает по телефону водителю первой машины.
- Быстрее! Догоняй!
И Юрий видит, как его обгоняет первый джип, который сразу же начинает замедляться. Теперь Нива идет вслед за этим джипом.
Водитель головного джипа снова берет телефон и спрашивает Ивана:
- И если он попытается меня обогнать?
- Ты ему перекрой дорогу. Продолжая убавлять скорость.
Две машины начинают петлять по широкой дороге. Юрий визжит:
- Держитесь хорошо Виктор Тихонович!
Левая часть лица Юрия имеет вид кадра из фильма, демонстрируемого в ускоренном ритме. Его глаз моргает сто раз в минуту. Он вдруг замедляет свою Ниву. Водитель джипа замедляется в свою очередь, чтобы не увеличить расстояние между машинами. Тогда Юрий ускоряет движение, смещается на крайную левую сторону дороги как бы с намерением обогнать. Чтобы помешать, водитель джипа рулит налево. Юрий таранит буфером левую заднюю часть джипа, отпускает на десятую долю секунды педаль, потом снова толкает джип, который его водитель пытается выпрямить. Но машину заносит, она теряет управление. Виктор Александров поднимается и видит через стекло, что один тяжелый джип переворачивается как бочка на обочине дороги. Юрий издает крики всадника, преследующего стадо.
Во втором джипе колосс Иван изменился в цвете. Стал фиолетовым, потом почти черным. Своему шоферу:
- Догони и держись рядом. Как можно ближе. Толкай его машину.
Преследование со стрельбой, водитель видел по телевидению. В роли цели Нива, не более чем в десяти метрах. Автоматная очередь и все будет кончено! Взгляд в зеркало. Босс не шевелится. Всегда полузакрытые глаза. Будда. А Иван даже не вытащил свой пистолет! Удивительные люди, эти двое. Джип догоняет Ниву. Спокойно, почти беспечно, Иван нажимает на кнопку и открывает свое окно. За рулем Нивы, тоже с открытым окном, маленький шофер в пределах досягаемости руки. Иван своей огромной рукой хватает руль Нивы.
- Теперь, сбавь скорость. Постепенно.
Юрий кусает эти большие руки, более похожие на ноги, которые парализуют руль. Кусает настолько сильно, что его зубной протез остается в руке, откуда течет кровь. Но огромный кулак не опускает руль. И Юрий чувствует, что его машина замедляет свой бег. Он видит как стальной руль деформируется, но не ломается. Нива почти остановилась. Юрий склоняется к правой стороне, открывается ящик и вынимает тиски. Но Виктор берет руки Юрия и останавливает их с силой, неожиданной для шофера.
- Мир! Юрий! Спасибо. Ты сделал все, что мог.
Две машины останавливаются на обочине дороги, бок о бок, как судна при абордаже. Появляется грузовик, который вынужден резко сманеврировать, чтобы избежать столкновения. Коренной житель выходит, огибает машины, открывает заднюю дверь Нивы и склоняется вовнутрь.
- Добро пожаловать, Виктор Тихонович! Извините. Это полное недоразумение. Семен мне звонил из Аляски. Что вы будете, может быть, нуждаться во мне. Я вас упустил в аэропорту. Семен и Петр задержались в таможне. Чтобы вас догнать, я не стал их ждать. Но ваш шофер принял нас за врагов.
<<< Назад
